21 января 2016 года состоялось заседание Совета при Президенте по науке и образованию, которое провел Президент Российской Федерации Владимир Путин. Обсуждались вопросы подготовки и реализации стратегии научно-технологического развития страны на долгосрочный период. На встрече присутствовал ректор МГУ имени М.В. Ломоносова Виктор Антонович Садовничий. Были затронуты также вопросы школьного образования и работы с одаренными школьниками. В.А. Садовничий напомнил историю создания полвека назад специализированных школ-интернатов при ведущих университетах страны в связи с необходимостью укрепления оборонно-промышленного комплекса, упомянул об успехах и достижениях нашей школы, созданной А.Н. Колмогоровым, о необходимости привлечения лучших университетских кадров к работе с одаренными школьниками. Было сказано и о том, что МГУ будет иметь с будущего учебного года две школы для одаренных детей – школу имени Колмогорова и новую школу, которая строится на территории МГУ.
Отрывок из стенограммы заседания с речью В.А. Садовничего:
В. Путин:
Виктор Антонович Садовничий, пожалуйста.
В. Садовничий:
Спасибо, Владимир Владимирович.
Вы в своём выступлении сказали очень точно о задачах стратегии развития науки – доклад развивал. Я хочу об этом, но немножко с неожиданной стороны, под неожиданным углом подойти, а потом два предложения.
Хочется вспомнить 1960-е годы: запущен первый спутник, человек – в космосе; активно работают над технологическим превосходством Советского Союза министерства: Средмаш, Общемаш, радиоэлектроники, авиационной промышленности – мы знаем всех этих министров и министерства. И вдруг в газете «Правда», в газете «Труд» возникает дискуссия: нобелевский лауреат Семёнов, Келдыш, Кикоин (замруководителя атомного проекта) поднимают вопросы. Можно я процитирую, что написал Кикоин: «Школа, именно школа готовит героев и академиков, писателей и генералов. Звёзды Героев страны, дипломы академиков, врачей, инженеров – всё это хранится в школьном ранце… Всё дело в том, чтобы вовремя извлечь эти звёзды и дипломы из школьных сокровищниц».
В это время появляется письмо (Владимир Владимирович, я передал это письмо Министру обороны) оборонного комплекса: Кикоина, Келдыша, Петровского – в ЦК КПСС. Появляется постановление о создании четырёх школ для ребят – тогда слово «одарённые» стеснялись употреблять, и партия следила, чтобы было всё хорошо сказано: говорили «с углублённым изучением» или «проявивших особые способности», – создаются четыре школы: в Московском университете, в Ленинграде, в Новосибирске и в Киеве. И вот школа Московского университета, созданная тогда, физико-математического профиля, за эти годы подготовила 2 тысячи кандидатов наук (каждый четвёртый выпускник этой школы – кандидат наук), 300 докторов наук, два академика, десять членов-корреспондентов – это приготовила одна только школа.
Мы вступили в новое время – новые вызовы. И, Владимир Владимирович, то, что Вы создали центр «Сириус», мне кажется, сверхблестящая идея. Мне выпало удовольствие быть в «Сириусе», читать лекцию по математике, вот Елена Владимировна [Шмелёва, руководитель фонда «Талант и успех»] ещё приглашает, мы ещё приедем. И школа, которая создана сейчас в Сочи, безусловно, это правильно, вовремя и очень важно.
Московский университет заканчивает строительство школы для одарённых, я тоже прислал фотографии. Каков принцип? То, что Вы говорили, Владимир Владимирович: надо, чтобы корпорации, госкорпорации, бизнес присутствовали и соучаствовали в этих проектах, потому что это будущие их работники, будущие их исследователи. Ведь пройдёт десять лет, и, собственно, вот эти школьники и студенты будут главными лицами в этих корпорациях. Очень важно, чтобы эти школы имели ещё и этот контакт.
Теперь два предложения, Владимир Владимирович.
Первое предложение. Мне кажется, чтобы любой ведущий (о «ведущем» я два слова скажу, что мы понимаем) университет, организация, центр академии наук имел школу, которую курирует. Мне кажется, сейчас это вовремя. Конечно, это не значит, что их будет бесконечно много, но там, где есть научный потенциал, где есть профессура, способная прийти в школу, читать лекции, профессура, как Колмогоров пришёл в школу СУНЦ и читал школьную математику. Мне кажется, что эту идею надо бы нам поддержать, может быть, и в решении Совета, что ведущие организации должны держать при себе школу, шефствовать над ней или иметь такую школу. Мы будем иметь две школы: школу, которую строим и летом запустим для способных ребят, и школу имени Колмогорова. Это первое предложение.
И второе. Здесь, может быть, на западный опыт глянуть – Францию, Германию. Их научные институты: CNRS [Национальный центр научных исследований], институт Макса Планка формируют штаты (по‑нашему, штаты) в 20–30 профессоров и говорят университету – именно они, научные организации: мы вам даём возможности – 20 профессоров, пустите их к студентам, пусть они ищут талантливых студентов и берут их потом в наши корпорации. То есть не так, как сейчас у нас, всё‑таки мы, университеты, на полставки берём учёных из академии. А там эти организации дают возможность, деньги дают, чтобы готовить профессоров для университетов и посылать их – с тем, чтобы был контакт. Мне кажется, что надо подумать. Может быть, эти советы, которые будут, этот контакт между научными центрами, у которых нет студентов, и университетами осуществлялись на такой хорошей основе.
И закончу я вот чем. Александр Витальевич [Хлунов] говорил о корреляции – похвастаюсь: Московский университет по цитируемости и по публикациям в ведущих мировых журналах – это 15 процентов потенциала России, шестая часть. Это немало, мы гордимся этим. И по всем грантам, которые мы выигрываем, это тоже 15 процентов. В этом смысле действительно есть объективность и есть корреляция.
Теперь, как я понимал бы слово «ведущий», оно вызывает дискуссию. Мы понимаем, Московский университет – ведущий в смысле того, что надо помогать другим, если есть такая возможность. Например, мы с Санкт-Петербургским университетом по доброй воле отказались участвовать в топ-100, Дмитрий Викторович [Ливанов] знает. Мы просто посчитали, что наши коллеги должны эти средства осваивать и больше использовать, чем мы. Мы развиваемся по собственным стандартам, по собственным понятиям. Поэтому мне кажется, «ведущий» надо понимать как центры, которые могут помогать другим, в том числе и тем, где есть зародыши научных школ, и их надо поддержать.
А закончить я хотел всё‑таки призывом – с Михаилом Борисовичем [Пиотровским] перекличка здесь: нам надо собственный рейтинг всё‑таки доделать; мы уже говорили об этом, потому что мы учимся по другим оценкам, – не по нашим оценкам. Приведу один пример: был проведён рейтинг, кого берут зарубежные компании «Сименс», IBM, «Мерседес» на работу, выпускников какого университета. Это рейтинг, я просто цитирую. Московский университет в этом списке (это зарубежные компании) на 42-м месте в мире, мы так востребованы зарубежными компаниями, а MIT, который во всех рейтингах занимает первое место, в этом рейтинге оказался на 242-м месте. Таким образом, эти компании предпочитают брать наших. Тогда почему мы в тех рейтингах находимся на обратных позициях?
Я бы считал, что нам нужно создать рейтинг, где был бы гамбургский счёт, то есть объективно подсчитывалось, кто чего достоин. Тогда это и популяризация нашего образования и нашей науки. Нам, наверное, не надо сильно оглядываться на то, что кто‑то нам поставит оценку. Вот такое моё предложение.