Проблема генеалогии революционного терроризма в России давно привлекает исследователей. Неутихающие споры о месте террора в русской революционной традиции обычно вращаются вокруг программ партий или условий их «подрывной работы», минуя вопрос о личности революционеров, предстающих либо пламенными борцами с самодержавием, либо злодеями и убийцами. Ни одна из этих оценок не помогает понять, что это были за люди, чем они жили, что привело их к революции и террору. Молодых радикалов из числа разночинной интеллигенции пореформенной России объединяло одно — они были «новыми людьми», отличавшимися от окружающих особой системой ценностей, которая превращала их в «отщепенцев», не имеющих своего места в традиционном обществе.