Белоцкая Галина Васильевна
(12.03.1929 — 13.02.2024)
Вы были посланы нам богом…
Душевной теплотой светились всякий раз…
Не только Маяковскому и Блоку —
И гуманизму Вы учили нас.
посвящение Г.В. Белоцкой от учащихся, октябрь 1979 (В. Виноградов, 1979-Е)
Все же Интернат наш общий Дом и Память, исключить его из нашей жизни нельзя. Можно сказать, что он – Главное событие жизни!
Желаю всем крепкого здоровья и успехов!
С любовью,
Белоцкая Г.В.
Для нас, бывших учеников 10б класса 1968 года выпуска Галина Васильевна Белоцкая – это человек, без которого мы не можем представить себе нашу юность и который духовно был рядом с нами все последние 57 лет.
Мы приехали в интернат осенью 1966 года — в новую для нас жизнь, где кроме математики и физики нам — зелёным юнцам, нужно было научиться многому: самостоятельно принимать решения, умению строить человеческие отношения с людьми, смотреть на мир и понимать, что в нём происходило, происходит и почему – всему тому, чему нужно научиться на пороге зрелости.
Галина Васильевна – наша классная руководительница — стала тем человеком, который помог нам ориентироваться в мире взрослых отношений. Все это было очень естественно, ненавязчиво. Это были и уроки литературы, на которых она заставляла нас самостоятельно думать и оценивать прочитанное. Это было и неформальное дружеское общение. Она говорила мало слов, но талантливый педагог — она изучила каждого из нас и смогла построить отношения с каждым их нас так, что все последующие годы мы не могли представить нашу личную историю без неё. У неё в классе было ласковое прозвище «Рыбка» — Золотая Рыбка, которая многое сделала для нас всех. Ежегодно с окончания школы в первую субботу декабря мы встречаемся классом и на каждой такой встрече Галина Васильевна всегда была важным участником – без неё такая встреча была бы ущербной. Она не всегда могла принять личное участие в этих встречах (хотя за эти годы это случилось много раз), но каждый раз подробно беседовала с каждым из нас по телефону. Нас всегда поражало, что она помнит о каждом из нас удивительные детали: и о том, что было в школе, и о том, что ей когда-либо стало известно о нас – о наших детях, о семейных делах. Она была интересным собеседником, высокопрофессиональный преподаватель, она прекрасно ориентировалась не только в мире литературы, но и во всем нашем быстро меняющемся мире. Она была внутренне молодой, моложе многих из нас — теперь, к сожалению, тоже уже очень немолодых людей.
Память о Галине Васильевне Белоцкой останется с нами до конца нашей жизни – светлая и благодарная память её учеников, всегда считавших её своим старшим другом и наставником.
Выпускники 1968-Б
Печальная новость. Галина Васильевна прожила долгую хорошую жизнь, и память о ней останется в сердцах ее благодарных любящих учеников. Я ее хорошо помню. Какое было незабываемое время и какие были необыкновенные учителя-коллеги, которыми я восхищалась и у которых училась. В 1977 у меня был первый выпуск. «Б» класс был Галины Васильевны. Любимый. Очень жаль.
Обидно, что рано ушла из школы. Могла бы еще долго работать. Помню скандальные педсоветы, разборки. А какой кабинет литературы был! Стараниями Галины Васильевны.
Преподаватель английского языка Чернова С.Б.
Наши беседы-воспоминания с Галиной Васильевной Белоцкой, последние 20 лет, всегда были продолжительными. По большей части об интернате и его обитателях, выпускниках. Сначала я просто слушал, но быстро понял, что нужно во время беседы делать заметки. Речь ГВ изобиловала не только интересными фактами, оставшимися в ее памяти, но идеями в той или иной степени реализованными в школе. Всегда был восторг и необыкновенный подъем настроения в этих диалогах.
Последний раз мы с ней общались 8 февраля. Галина Васильевна рассказывала мне о захватывающем стенде, который она вместе с Олегом Панфиловым (учитель физкультуры) сделали к очередному школьному Дню рождения – на большой карте СССР прикрепили значки из тех городов, откуда приехали учащиеся школы. Собирали их в течение длительного времени, просили детей привезти из родного города значок с названием. Получилась удивительная и красивая картина. Повесили ее накануне торжества, старательно рассматривали и бурно обсуждали. Каково же было их удивление, когда на следующий день недосчитались и малой части, того «богатства», которое представили на общее обозрение… Расследование инцидента не последовало, поскольку авторы картины решили, что так оно пусть и будет… остатки картины долгое время висели в физкультурном кабинете возле спортзала.
«Нужно бы сделать заново эту картину» — подумалось мне, только под стеклом… «давайте совместными усилиями, решим эту задачу, теперь уже в память о Белоцкой!»
Потом речь зашла о «бабочке», которую Галине Васильевне лично подарил Андрей Николаевич. Я никак не мог понять, о чем идет речь, все время уточнял – что это за предмет? «Бабочка, на которой написано – Школа Колмогорова. Я не могу вам ее подарить, она слишком ценна для меня», — повторяла ГВ не один раз. В конце разговора я попросил сиделку прислать мне фото «бабочки» — это оказался значок «Учитель школы Колмогорова» (дело в том, что последние годы наша учительница не видела и все предметы воспринимала на ощупь). Конечно, эту «награду» ей не вручал АНК, она была изготовлена после его кончины… До конца своего существования наша Галина Васильевна ГОРДИЛАСЬ этим высочайшим для нее званием.
Царство ей небесное и пусть земля будет мягкая, как пух!
А. Назаренко, 1979-А
Скорблю… Я с тех лет (школьных) пишу много разного рода текстов. Лёгкостью языка обязан Галине Васильевне. В студии много писал о психологии. Кирьяненко Г.Г. на занятии зачитывал перед всеми мою работу в качестве образца, как надо делать, именно потому, что она была выполнена как художественное произведение. Это тоже влияние Белоцкой. Сложно найти небанальные слова.
Семёшин Николай, 1979-Е
Галина Васильевна была тонким, интеллигентным человеком и Учителем с большой буквы. Она как бы невзначай открывала нам, совсем юным «физматикам» с периферии, новые неведомые художественные миры, волшебную игру русского слова и у не только официальных классических авторов. И это было неразрывное волшебное сочетание русского и литературы. Мы будем помнить эти булгаковские литературные вечера, музейные, театральные и кино походы и многое другое, пробуждавшее в нас так важную сейчас человеческую содержательность.
Все это соединялось с добрым и умным, даже каким-то легким, стилем общения вне рамок учебного времени, что и составляло суть ее воспитания наших юных порывистых и несформировавшихся натур. Нам и нашим родителям просто фантастически повезло с таким классным руководителем.
Галина Васильевна соединяла все эпохи доСУНЦевского периода интерната, общение с ней и в зрелой жизни всегда было интересным, информационно и эмоционально насыщенным. Она, безусловно, является знаковой фигурой для нашей любимой школы, уникальным образцом уровня сочетания профессий учителя и воспитателя. Светлая память о ней, талантливом и всестороннем человеке, так много давшей своим выпускникам, обаятельной женщине, навсегда останется с нами.
Д. Абраров, 1977-Б
Вечная память дорогой нашей Галине Васильевне! Как повезло тем, кого одарила она своим светом, как бесконечно все мы ей благодарны, покойся с миром, прекрасная душа, низкий тебе поклон.
Твой Юлик Ким
Спасибо всем за память о Галине Васильевне. Когда мы с друзьями вспоминаем школу, жизнь в интернате, преподавателей и воспитателей, в моей памяти как в луче света возникает образ Галины Васильевны, несмотря на то, что она не преподавала в нашем классе и я не так часто с ней пересекался. Но так как она была светлым, я бы даже сказал лучезарным человеком, то на общем фоне повседневной жизни в интернате я её всегда замечал и при этом непроизвольно всегда улыбался. Наверное, потому, как я сейчас понимаю, что в то время Интернат на два года стал местом моей жизни, и для Галины Васильевны интернат был не только местом работы, но и её жизнью, в которой она была неравнодушным, лучезарным человеком. Расскажу только один пример из той моей жизни. Во время выпускных экзаменов по литературе мне повезло: один из вопросов в моем экзаменационном билете был вопрос о творчестве Есенина. Я с удовольствием не только рассказывал о его творчестве, но и читал его произведения — так, как я их понимал тогда. Это сейчас я уже могу посмотреть на то событие не только со своей точки зрения: июнь месяц, начинает припекать солнце, комиссия уже не один час и, наверное, далеко не один год слушает о лишних людях, о луче света в темном царстве и т.п., и мне достаточно быстро говорят спасибо, все понятно. И только Галина Васильевна, видя, что мне в радость читать стихи Есенина, или, как я тогда думал, а иногда думаю и сейчас, что ей тоже нравился Есенин, просит комиссию разрешить мне прочесть еще одно стихотворение. И я, не заставляя уважаемую экзаменационную комиссию долго упрашивать меня, читаю еще одно стихотворение Есенина.
Владимир Шунин, 1970А
